 В первые дни войны самые тяжелые испытания выпали на долю тех соединений Красной Армии, которые ближе всех находились к границе и первыми приняли бой с врагом. Таким соединением была и наша 126-я стрелковая дивизия.В первом батальоне 366-го стрелкового полка этой дивизии была первая рота. Особенности этого подразделения заключались в том, что здесь служили ребята со средним образованием. Военные училища не успевали готовить кадры среднего комсостава, в которых так остро нуждалась армия. Ликвидировать этот пробел было решено путем создания специальных рот в полках, где и готовились военные кадры.
Летом 1940 года я и прибыл в эту роту. Но когда командир узнал, что у меня среднее специальное медицинское образование, сказал, что лучше будет, если я займусь делом, которому обучен. Так я и стал фельдшером роты.
В июне 1940 года наши войска вошли в Прибалтику – по согласованию с правительствами этих стран. Остановились возле Риги, где стояли год.
16 июня 1941 года. Ощущение надвигающейся войны. Мы двинулись к границе – на автомашинах, поездах, пешком. 21 июня форсировали Неман и в нескольких километрах от границы заняли свой сектор обороны.
На рассвете 22 июня утреннюю тишину разорвали взрывы немецких авиабомб.
Командир батальона объявил:
– Это война. Всем занять оборону!
К 7 утра мы уже сидели в окопах, готовые к бою. У каждого – по самозарядной полуавтоматической винтовке Токарева (СВТ) и по 30 патронов. Гранат в батальоне не было.
…Подошел капитан-артиллерист и сообщил, что его артдивизион (10 орудий) будет поддерживать наш батальон. Это подняло наше настроение, но когда выяснилось, что на каждое орудие всего по 9 снарядов, мы сникли.
К полудню немцы попытались сломать нашу оборону. После артналёта немецкая пехота пошла в атаку. Бой был коротким. Немцам пришлось уйти назад.
Наступил вечер. Рота получила приказ уйти в разведку. Но подразделения разведки в нашем батальоне почему-то не было. Послали нас, даже пулемётный взвод со своими станковыми пулеметами.
… Впереди – населенный пункт. Слышим какой-то шум. Немцы! Увидев нас, они, отстреливаясь, сели в машины и уехали. Но в центре села успели вывесить свой флаг. Ребята срубили его и уничтожили.
От местных жителей узнали, что немцы собрали всех евреев и увезли куда-то.
За населенным пунктом мы разделились на три группы, и каждая пошла своим маршрутом.
…Стало светать. Начался второй день войны. Наткнулись на дом, где шла пьянка. Видно, праздновали приход немцев. Пошли дальше.
И вот то, что надо: огромное количество немецких танков, автомашины, орудия, пехота.
Получили приказ немедленно вернуться в расположение батальона.
Подходим, а батальона... нет. Он уже на другой стороне Немана.
И нам надо переправляться. Но тут нас заметили немецкие танки, и стали стрелять по нам. Два бойца погибли.
Выручили наши артиллеристы, что на той стороне реки. Они открыли стрельбу по танкам, и те отступили, а мы по мосту перебрались к своим.
Поступил приказ: в одиночку не ходить: есть случаи нападений литовских националистов. Никаких предметов с земли не поднимать – возможен взрыв. Ночью не курить, громко не разговаривать.
Вдоль колонны ездит автомашина со счетверённым пулемётом. Только в лесу кто заметит бандитов – очередь! И тишина.
Новую линию обороны заняли в 15 километрах от первой. Сидим в окопах, ждем атаки немцев. На нашем правом фланге – никого. Он открыт.
Через нашу оборону идет боевое охранение. У них – раненые. Значит, была стычка с врагом.
Бой начался в центре обороны – стремительно, скоротечно. Хорошо поработали артиллеристы. Снаряды рвались прямо в гуще наступающих. Фашисты не выдержали, отступили. Но и нам через некоторое время было приказано покинуть оборону, чтобы не попасть в окружение. Опасность стала очевидной, когда над нашими позициями стал летать немецкий самолёт-разведчик, который корректировал огонь артиллерии.
…Стемнело. Закончился второй день войны. Мы шли всю ночь. Где-то послышалась стрельба, похоже на немецкий десант.
Рассвело. Когда вышли из леса, в небе появились около 30 немецких самолётов-штурмовиков. Чувствуя безнаказанность, они носились над нами, бросали бомбы, стреляли из пулемётов.
Было страшно.
Снова в обороне, снова в окопах.
К полудню немцы снова пошли в наступление.
Подошел комиссар дивизии и сказал, что мы должны продержаться до 2 часов ночи: к этому времени дивизия должна занять новую линию обороны на реке Вилейка – в 18 километрах отсюда.
Выстояли! Утром были на новой линии обороны.
Вот и закончился третий день войны. Все это время мы ни минуты не спали.
Какой вывод можно сделать из сказанного?
Надо защитить нашу Победу от клеветников.
Один из них – Суворов-Резун в своих опусах постоянно говорит, что главным виновником германо-советской войны был Сталин. Он, мол, сосредоточил на границе огромную армию, готовя начать 23 июня 1941 года войну против Германии. Гитлер же опередил Сталина и 22 июня нанес упреждающий удар.
Вранье! 126-я дивизия, в которой я служил целый год накануне войны на границе с Германией, имела участок, который надо было охранять. Ни на тактических, ни на политических занятиях и речи не было о войне с Германией. Да и можно ли было начинать войну, имея винтовку и 30 патронов на красноармейца?
Для наступления надо было иметь много танков, самолетов, а этого у нас не было.
По этому поводу, выступая за месяц до начала войны на встрече с выпускниками военных академий, Сталин сказал: если бы у нас было два мирных года, хотя бы шесть месяцев, мы бы все подготовили к войне, но нам не дадут и двух месяцев.
…Через месяц началась война.
С первых ее дней армия и народ показали волю к сопротивлению, к победе над врагом, иначе не было бы и 9 Мая 1945 года.
Обидно, что людям типа Суворова-Резуна предоставляются микрофоны, студии, типографии. И никто из власти не скажет: хватит врать о войне, хватит издеваться над людьми, которые на фронте и в тылу сделали все для Победы над врагом.
Павел ЖИЩЕНКО,
ветеран Великой Отечественной войны |
Публикации 
