 Беседа с Александром Ратко, ветераном комсомола, председателем Назаровского городского совета ветеранов.В солидном своём возрасте Александр Иванович по-прежнему высок, строен и больше похож на комсомольца-переростка, чем на почтенного ветерана комсомола и партии.
– А я, Светлана, молодым себя чувствую и сегодня! Годы, конечно, не отбросишь, но главное – душой не стареть.
В Берёзовском районе (ныне – в Назаровском) есть такая деревня Каргала, там, в 1935 году, я родился и рос. В Каргале жили: половина – хохлов, а половина – чалдонов. Чалдоны появились из Оренбуржья, в основном, казаки. Они ходили в брюках с лампасами, в военных фуражках и военную струнку передавали с малых лет ребятишкам. Мне шёл седьмой год, когда война началась. Отец погиб, нас четверо, мать одна, я самый старший. Не помню, с какого возраста начал работать, но очень рано.
– Где?
– В колхозе. И не я один. Первоклассники во время войны хлеб пололи. Это был первый этап приобщения к труду. Второй: покос подходит, назначают тебя копновозом, возишь копны на лошади. Два годика отъездишь – получаешь повышение по службе: сажают на грабли, гребёшь года два-три. Самый высший на покосе разряд – косьба. Я все эти должности прошёл.
В комсомол меня приняли тоже в колхозе. У нас школа – восьмилетка, в ней не было ни пионерской, ни комсомольской организаций. А в колхозной комсомольской организации состояло 20 человек, считалось – много, т.к. тогда в комсомол принимали только достойных ребят. Помню, секретарём нашей комсомольской организации был Иван Таранец, а первым секретарём РК ВЛКСМ – Иван Васильевич Бородин. Он прошёл фронт, замечательный, порядочный человек.
В 15 лет я стал комсомольцем, а в 17 меня назначили директором Каргалинского сельского клуба. Я хорошо рисовал, умел писать лозунги, но главное – играл на балалайке, гитаре, гармошке, баяне и аккордеоне. Сроду меня в музыкальной школе никто не учил, был я самоучкой, играл по слуху, без нот, но очень лихо! А кто играет на гармошке – тот первый парень на деревне. Плясать да танцевать в молодости можно до упаду, даже если весь день работал в поле.
– И вам нравилось в клубе?
– Ещё как! Я вам так скажу: где бы я ни трудился, я никогда плохо не работал. Это у нас по родове идёт. Наша бабка, Ратко Дарья Дементьевна, например, была такой добросовестной свинаркой в колхозе, что её как лучшую передовичку первую из района отправили на Сельскохозяйственную выставку в Москву.
Ну вот. Тогда в Каргале народу было не в пример как сейчас, много. К художественной самодеятельности всё население было очень даже расположено, а те, кого в пьесу не брали или говорили, мол, плохо поёшь, очень обижались. Мы по всем соседним деревням на «гастроли» ездили с концертами.
Через два года, в 19 лет, пристало время мне идти в армию. А у нас в деревне если кто от армии увиливал, с ними девчонки даже не гуляли и замуж за них не шли, брезговали как будто. Я службу в армии считал честью и очень ждал, когда меня призовут, тем более мы к армии были прекрасно подготовлены.
Шёл 1954 год. Министр обороны Г. К. Жуков очень хорошо отзывался о сибиряках, поэтому в тот год из Красноярского края в Московский военный округ отправили лучших, проверенных парней. Из Берёзовского района нас было двое, из Козульского, Новосёловского, Бирилюсского, Назаровского – по одному. Но все мы служили в одном полку. Служил я в Таманской дивизии, участник четырёх парадов на Красной площади. Через три года демобилизовался.
И снова мне по жизни повезло: встретил Захара Григорьевича Кожевникова. Фронтовик, на костылях ходил. Он мне и говорит: «Слушай, Александр, в Павловске комсомол организовывается. Ищем туда секретаря комитета комсомола. Ты у нас парень шустрый, пойдёшь?» «А что, – отвечаю, – пойду!», хотя понятия не имел даже с чего начинать.
Совхоз «Павловский» в 1957 году только-только организовался из десяти деревень. У меня в комсомольской организации насчитывалось 250 человек.
Знаете, как я сейчас понимаю, лучшими годами в моей жизни были годы работы в комсомоле. Я так самозабвенно трудился, что по неделе домой не заезжал: некогда.
– И чем ваша комсомольская организация отличалась от других?
– Ну хотя бы тем, что мы первые в крае внедряли то, что потом распространялось по краю.
С кадрами в животноводстве дела обстояли плохо. Работа тяжёлая, кому охота надрываться? А мы по комсомольским путёвкам отправляли в доярки отличных работящих и сильных девчонок из тех, кто не подведёт. Мы организовали две комсомольско-молодёжных бригады: на центральной усадьбе в Павловске и в Куличке – отделении километрах в 18. На комсомольском собрании вручили путёвки, дали наказы, слова напутственные сказали и – вперёд! За их работой мы внимательно следили, помогали, организовали социалистическое соревнование, ежемесячно подводили итоги. О результатах сообщали в районной газете. Наверное, сохранились в архивах подшивки тех лет.
Потом мне говорят: «Слушай, Александр, в совхозе трактористов хоть отбавляй, а шофёров (в тот год машины в совхоз пошли потоком) – ни одного! Давай думай, комсомольский секретарь». Ну поехал я в ДОСААФ, там Вася Дорбенко работал. Говорю ему: «Вася, давай попробуем вот такую штуку сделать». И ввожу его в курс дела. Так наш комитет комсомола зимой организовал в совхозе курсы шофёров без отрыва от производства (в крае такого ещё не было, мы первые).
– И много нашлось желающих?
– Да что вы! Отбою не было. С отделений за десять километров парни приезжали на курсы. В то время шофёрские права получить, можно сказать, дома – очень даже удобно. Да и шофёром быть – почётно. Мы выпустили две группы шофёров по 30 человек. Тут уж директор совхоза Тимофей Афанасьевич Непомнящий взмолился: «Пыл по-умерьте, комсомольцы, а то у меня скоро трактористов не останется, все в шофёры кинулись».
– А свою балалайку, гармошку забросили?
– Нет, этого никак нельзя! Художественная самодеятельность в комсомольской организации оставалась всегда на высоте. Во всех деревнях были обязательно свои коллективы артистов. Из них отбирали лучших и ездили на районные смотры. После РДК держали прочно второе место.
А ещё у нас в Павловске работали агитбригады, практиковались культпоходы. Посажу девчонок, кто не занят на основном производстве (библиотекарь, воспитатель, заведующая клубом) на велосипеды, сам с флагом впереди – и поехали по кругу в деревни. Всегда брали с собою красный материал, «Боевой листок», «Молнии», краски, карандаши. Куда приезжаем, смотрим: ага, лозунга нет по уборке. Лозунг напишем, «Боевой листок» выпустим. С удовольствием ездили. Уставали не уставали, но мои девчата никогда не ныли, не жаловались.
Мне кажется, больше нет таких ребят, какими были наши комсомольцы. Я их часто вспоминаю.
Тася Антипина была, фельдшер. Красавица! Маша Лабко, член комитета комсомола в Павловске. Она очень хорошо пела, а я ей аккомпанировал. Она и сейчас живёт там же. Когда были молодые да здоровые, то думали, что никогда не постареем. Маша почтой заведовала, весёлая, быстрая на ногу, с комсомольским задором. Вышла замуж за Ивана Плюхаева, мы им свадьбу комсомольскую организовали.
Лет десять назад я её встретил. Смотрю на Машу как на чужую, вроде не она. А Маша: «Саша, ты меня не узнаёшь, что ли?» – «Маша, прости меня, дорогая! Вот теперь узнал».
– Александр Иванович, что вам дал комсомол?
– Комсомол обозначил мне весь дальнейший путь, познакомил с замечательными людьми, такими как первый секретарь крайкома ВЛКСМ Константин Чернов. Я его очень уважал. В партшколе я учился вместе с Михаилом Дивногорцевым, да всех не перечислишь.
В комсомоле я получил жизненную закалку, научился ответственности, обязательности. Главный фактор успешности в работе – вера в тебя людей. Крайком ВЛКСМ в 1960 году направил меня, уже коммуниста, в Минусинскую трёхгодичную совпартшколу с сельскохозяйственным уклоном. Перед этим Пётр Семёнович Балобан вручил мне, единственному секретарю комитета комсомола совхоза, знак ЦК ВЛКСМ «За активную работу в комсомоле». Моя самая дорогая награда из тех, что у меня есть.
Комсомол сформировал меня для большой партийной работы. Мне было 28, когда я закончил совпартшколу. Нам выдали дипломы агрономов и в то же время готовили из нас партийных работников.
В крае кадрами командовал Борис Васильевич Баранов. Он, можно сказать, растил партийные кадры, начиная с комсомола. Меня отправили в совхоз «Кемское» Казачинского района. Там партийная организация – 105 коммунистов. Для села – много. Сначала я был секретарём парткома и подобрал очень хорошего секретаря комитета комсомола. Юра Ким, армейский старшина. Мы вместе с комсомольцами работали в тесной связке. Я ходил на их собрания, следил за работой агитбригад, когда надо, и на баяне играл.
Потом меня избрали заведующим орготделом Казачинского РК партии, и пошли годы партийной службы: шесть лет завотделом пропаганды в Сухобузимском РК КПСС, семь с половиной лет – секретарём РК партии в Козульском районе…
Не хочу себя хвалить, но я никогда не крутил пустое колесо, а всегда был целеустремлённым, собранным и пунктуальным. Видно, это у меня в крови, от предков. Если я сказал, что сделаю, то сделаю обязательно. Таким я был на партийной работе, таким же был начальником инспекции рыбоохраны, где проработал 22,5 года, таким был и комсомольцем.
Я говорил, Светлана, что комсомольские годы были лучшими в моей жизни?
– Говорили.
– Ну так я повторю: лучшие, незабываемые и прекрасные! Если бы можно было вернуть хоть на несколько часов какую-то часть своей судьбы, я хотел бы вернуться в свою комсомольскую молодость, снова ощутить комсомольский задор, энтузиазм и веру в лучшее будущее.
Беседовала Светлана Панина |
Публикации 
