 Валерий СЕРГИЕНКО, депутат Государственной думы, президент Союза товаропроизводителей и предпринимателей Красноярского края:
Рим. Второй век до нашей эры. Народные трибуны Тиберий и Гай Гракхи пытаются демократическими реформами приостановить разорение крестьян. Братья предупреждали, что разорение приведет к гибели самой Римской республики. Народные трибуны погибли в борьбе с сенаторами — крупными владельцами земли. Печальный финал республики известен. Подобная ситуация сложилась сейчас и в России…
Политика временщиков
Этой зимой в больших городах появились яркие рекламные щиты: красивая дородная доярка на фоне чистых и не менее счастливых коров и заграничной доильной установки. Это реклама нацпроекта развития АПК. Реклама не из дешевых, государству она обходится в миллионы. Кого и в чем убеждают эти щиты? Раз они установлены в городах, значит, государству важно, чтобы в мегаполисах народ имел перед своими глазами образ благополучной российской деревни. Это понятно: страна вступает в фазу выборов. Сначала в регионах, потом наступит черед за Государственной думой. Ну а потом мы будем выбирать то ли преемника В.В.Путина, то ли нового президента.
Много лет аграрии — я был в их числе — доказывали правительству, что мы совершаем ошибку, которая может стоить России независимости, но нас никто не слышал. Борис Ельцин был обеспокоен больше судьбой американских окорочков, чем российского агропромышленного комплекса. Ничем особо не отличаются действия сегодняшнего правительства, если сам министр сельского хозяйства Алексей Гордеев вынужден признать, что ключевые российские министры — Кудрин, Греф, считают сельское хозяйство обузой для государства. Мол, ничего не случится, если будем закупать продукты питания. Это политика временщиков, задача которых — превратить некогда великую страну в сырьевой придаток. Стоит ли напоминать, откуда ветер веет?
Все было свое
…Жизнь села знаю не по чужим рассказам. Моя малая родина — Минусинский район. Отец был комбайнером, а я уже в четвертом классе работал на овощеводстве. К труду на селе, как известно, детей приучали сызмальства. Потом был сельскохозяйственный техникум, институт. Сдавал сессии досрочно, чтобы успеть поработать механиком на сенокосе и в уборочную. Поэтому цену хлебу знаю.
Где бы я ни работал после окончания вуза — на партийной или советской работе — всегда имел отношение к агропромышленному комплексу Красноярского края. Параллельно с ударными стройками, которые сделали Красноярье передовой промышленной территорией, вкладывались большие средства в развитие сельского хозяйства. Как известно, у нас в восьмидесятые годы была создана новая система земледелия, внедрялись интенсивные технологии в мясном и молочном скотоводстве. Наши сельчане полностью обеспечивали весь край овощами, отправляя излишки на Дальний Восток, Якутию и в европейскую часть страны. Никому бы и в голову не пришло в те годы завозить в Красноярск лук, капусту, морковь из Польши или Голландии.
Есть такое важное понятие, как безопасность страны. Ради этого страна укрепляет оборону, старается не зависеть от энергоисточников других стран, развивает свой научный потенциал. Но все это может быть сведено к нулю, если не будет продовольственной безопасности.
В арсенале крестьян было 11,5 тысячи комбайнов, 36 тысяч тракторов, возделывалось четыре миллиона гектаров пашни, вносились удобрения. Под Красноярском, в Минусинском и в Новоселовском районах были созданы крупные поливные системы под овощеводство и кормопроизводство. На селе велось интенсивное жилищное строительство, вводились в эксплуатацию дома культуры, школы, сельские больницы и фельдшерско-акушерские пункты. Много внимания уделялось дорожному строительству и автобусному сообщению. Была развита малая авиация, которая соединяла отдаленные населенные пункты с районными центрами и Красноярском. Если полистать газеты тех лет, можно увидеть, сколько внимания уделялось улучшению жизни механизаторов и животноводов, подготовке кадров, культуре и спорту на селе.
Казалось, нет в мире силы, которая могла бы приостановить развитие агропромышленного комплекса нашего богатого края. Мы имели не просто свои продукты питания, они у нас были отличного качества. А на прилавках магазинов было пусто. По этому вопросу мне приходилось бывать в правительстве бесчисленное количество раз. К мнению руководителей регионов столица упорно не хотела прислушиваться. Как я теперь понимаю, уже тогда осуществлялся план развала Советского Союза и превращения России в сырьевой придаток. В этом плане на первом месте стояло уничтожение агропромышленного комплекса. Почему?
Убийство села
Есть такое важное понятие, как безопасность страны. Ради этого страна укрепляет оборону, старается не зависеть от энергоисточников других стран, развивает свой научный потенциал. Но все это может быть сведено к нулю, если не будет продовольственной безопасности. Расклад здесь простой: ввозится больше 40 процентов импортных продуктов питания, значит, мы в полной зависимости от заграничных «хлебодателей». Сейчас в России 60 процентов чужих продуктов, а в столице и другие мегаполисах — до 80 процентов. Отменены ГОСТы, которые ставили жесткие требования к качеству нашей пищи. Поэтому в магазинах много суррогатных продуктов, где вместо мяса — соя, не исключено, что трансгенная, сроки реализации продуктов продлевают разные консерванты и стабилизаторы, которые приносят серьезный урон здоровью нации.
Развернутую картину деревенского здоровья мы видим каждую весну и осенью в военкоматах, когда добрая половина наших будущих защитников Родины по состоянию здоровья и близко не годятся в защитники.
А что же происходит с сельхозпроизводством в наших селах и деревнях? За маленьким исключением Назаровского, Ужурского и еще десятка хозяйств из других районов, картина похожа. Когда я бываю в своей родном Минусинском районе, сердце обливается кровью. Разрушенные фермы. Благодатная земля стала не кормилицей, а мачехой. Так называемые имущественные паи достались кучке мошенников и воров. Земля — извечное и главное крестьянское богатство — превратилась в тяжкую обузу для нищего земледельца. В еще недавно богатых и многолюдных селах теперь доживают век старики. Доживут — и вместе с ними исчезнут с лица земли и села. А что можно увидеть в Тюхтетском, Бирилюсском, Енисейском районах, где климат намного суровее? Там уже сбились со счету погибшим деревням.
То, что сотворили с нашим селом за последние 15 лет, можно назвать одним словом: ПРЕСТУПЛЕНИЕ! Инициатором большинства банкротств сельхозпредприятий выступило государство в лице налоговых органов. При подобных распродажах с молотка это самое государство не получает, как правило, ни копейки на возмещение долга. Зато на территории хозяйства-банкрота появляется полная безработица, масса социальных проблем. Кто может, тот уезжает в город. Обездоленные села залили спиртовыми суррогатами. Можно считать, что без суда и следствия подписан приговор тем населенным пунктам, которые находились на территории хозяйства-банкрота.
Не оставляют шансов
Краевая исполнительная власть вместо того чтобы вникнуть в суть происходящих на селе процессов, вторит одно и то же: «Мы будем помогать тем, кто работает!». Это означает: диспаритет цен как душил сельхозпроизводителя, так и душит, но чтобы создать благостную картину «роста» и получить какие-то крохи из бюджета, в хозяйствах идут на элементарные приписки. Если на ферме вам не смогут ответить на простенький вопрос, сколько там находится коров, это значит, что коровы поделены на две «касты»: собственно коровы и «рабыни». Последние и создают видимость этого самого роста. Который год подряд у крестьян самая низкая зарплата в России. Вывод один: как ни работай, а лучше жить не будешь.
Сколько мы ни обращались к российским и краевым властям от имени КПРФ, Союза товаропроизводителей и предпринимателей Красноярского края с категорическим требованием: перестаньте банкротить сельхозпредприятия, потому что этим уничтожается не просто сельхозпроизводство, а целые села и деревни, однако власть делает вид, что «все идет по плану».
Приведу такой пример. Общеизвестно, что на пункте приема черного и цветного металлолома за старый «Кировец» дают в пределах 32—34 тысяч рублей. В то же время конкурсными управляющими может быть оценен «К-700» за … тысячу рублей. На ходу.
Если бы за эти деньги «Кировец» был продан тому, кто на нем работал, — это можно было бы понять: власть дает крестьянам последний шанс скооперироваться, чтобы обрабатывать свою землю и выращивать скот. Но нет, эти распродажи держатся в глубочайшем секрете. На глазах у обездоленных людей вывозится все, что можно продать. Идут на слом фермы, зерносушилки, мастерские, заборы… По такой схеме растаскиваются уже не отдельные хозяйства, а целые районы.
Мне не известен ни один факт, чтобы кто-то ответил за сельское, как правило, искусственное банкротство. Зато «цена» такого банкротства одна — в пределах миллиона рублей. Столько в Красноярске стоит небольшая гостинка. Разве это не сговор власти, судебных органов и криминального бизнеса? И никому нет дела до того, что сельхозпроизводство — это больше, чем вырастить хлеб или подоить корову. Это — образ жизни тысяч людей, у которых теперь несколько путей: пополнить армию безработных или самая тяжелая и низкооплачиваемая работа в городе. Есть еще один путь — утопить свое горе в техническом спирте.
Врут и разрушают
Видимо, сырьевому придатку Соединенных Штатов Америки, в который превращается Россия, уже без разницы, кто потом на этой земле будет работать: российский крестьянин или китайский. Интенсивный захват наших лучших земель китайцами — этому подтверждение.
Сколько имеет наше неразумное государство от того, что на наших поливных землях чужие граждане создают благополучие своей стране? А нисколько не имеет! Как практически ничего не имеет от варварского уничтожения тайги. Зато в Китае вдоль нашей границы вряд выстроились деревоперерабатывающие предприятия. Насколько мне помнится, одним из главных обещаний губернатора Александра Хлопонина, когда он шел на выборы, была клятва возродить нашу лесоперерабатывающую отрасль. Пообещать — не значит жениться. Такое меткое выражение я недавно услышал от одного влиятельного чиновника краевой администрации.
Сегодня на разрушение села в равной степени работают Земельный, Лесной и Водный кодексы. Это антинародные законы. Несмотря на резкие выступления против их принятия известных ученых, политиков, аграриев, коммунистов, эти законы были приняты депутатами «Единой России». Госдума и Совет Федерации сегодня являются в своем большинстве отделами Администрации Президента.
Вместо нормальных законов — пиар и реклама
Крестьяне долго ждали Закона о сельском хозяйстве. Его принятие откровенно волокитилось. Закон вносился бесчисленное количество раз в повестку дня Госдумы и… не рассматривался. Наконец мы получили этот закон — можно уверенно сказать, что гора родила мышь.
Я принимал участие в разработке первого проекта этого закона. В состав рабочей группы входили известные ученые, практики, политики. Мы поставили перед собой задачу создать такой документ, который бы решил главную сельскую проблему — убрал диспаритет цен. Для обеспечения этого закона были разработаны 22 программы, без которых невозможно комплексное развитие нашего агропромышленного комплекса и сельской социальной инфраструктуры. Этот проект правительство зарубило сразу — даже обсуждать не стало. Что такое ликвидировать диспаритет цен? Это значит, что нашим естественным монополиям придется поделиться своими суперприбылями. Да и не входит, видимо, в планы нынешнего правительства что-то кардинально менять на селе.
Потом был второй проект — хуже первого, но терпимый, потому что там была заложена дотация по 500 рублей на гектар пашни. В Америке казна выделяет на этот самый гектар 200 долларов. Притом надо учитывать, что наши гектары находятся в более суровых климатических условиях, чем американские. И этот проект тоже был похоронен.
«Прошел» третий проект закона, больше похожий на пустую декларацию. С трудом удалось записать в нем поручение правительству: разработать долгосрочную программу развития сельского хозяйства. Но и эта долгосрочность получилась ничтожной — на три года. Теперь слышим: якобы правительство все-таки выделит 500 рублей на гектар. Конечно, хотелось бы, чтобы эти деньги пришли — и быстрей, потому что не за горами весна, надо закупать горючее, удобрения. При нынешнем диспаритете цен все тяжелее выживать как крупным сельхозпредприятиям, так и фермерским хозяйствам. Фактически третий год подряд топчутся цены на молоко, до сих пор не оправились крестьяне от обвала цен на зерновом рынке.
Когда был объявлен нацпроект, подумалось: ну наконец-то правительство решит главную задачу — в корне пересмотрит социальную ценовую политику в отношении села, возродит кооперацию. Теперь уже можно смело сказать, что нацпроект подменили текущей работой и минимальным финансированием. Притом это финансирование идет через кредиты. А крупные хозяйства и без этого по уши залезли в кредиты, и для новых займов у них уже просто нет залога. Поэтому из заявленных в нашем крае 460 хозяйств участниками нацпроекта развития АПК стали только порядка трех десятков сельхозпредприятий. Еще сложнее выглядит картина по кредитованию личных подсобных хозяйств. Во-первых, за 300 тысяч рублей серьезно не развернешься, ну а во-вторых, сегодня мало купить коров. Во многих таежных и подтаежных районах молоко некуда девать из-за того, что уничтожены небольшие молокозаводы, не работают колбасные цеха, которые были раньше в каждом районном центре.
Сведена на нет и роль потребкооперации. Одну кооперацию мы успешно похоронили, теперь вторую будем создавать. Но пока создадим, придут приставы и опишут имущество и скот тех, кто поверил в нацпроект, но не смог расплатиться с банком по одной простой причине: выращенное невозможно продать по реальной цене.
Как-то по осени Юрий Иванович Толстиков, известный и уважаемый далеко за пределами Красноярского края сельский директор, публично заявил: национальный проект развития АПК — очередная удавка на шее у крестьян, потому что при существующем диспаритете цен любой кредит — это кабала. Кто бы услышал голос лучших сельских умов? Если бы правительство ставило перед собой задачу с помощью нацпроектов улучшить жизнь россиян, спасти села от разорения — мнение сельчан было бы учтено. Но вся беда в том, что нацпроекты придуманы как реклама предстоящих избирательных кампаний.
Вот и в Красноярский край недавно прилетал первый вице-премьер Дмитрий Медведев, курирующий нацпроекты. Что можно было узнать и увидеть за восемь часов пребывания в таком огромнейшем крае? Беда в том, что задача стояла — не узнать и оценить, а, подобно той счастливой доярке с рекламного плаката, подтвердить, что нацпроекты шагают по России семимильными шагами. Наша территория — не исключение. А при поддержке телевизионных камер, радиоэфира и газетных полос и восемь часов более чем достаточно, чтобы создать картину полного благополучия и мудрости нашего руководства.
Мы должны спасти село!
…Черным днем в современной истории России будет первое марта, когда большинство крестьян проснутся безземельными. Как известно, перестройка наделила каждого крестьянина имущественным и земельным паем. Имущественные паи практически никому не достались, а через коррупцию и искусственное банкротство «перераспределились» нужным людям.
Но земля, пусть и на бумаге, все же якобы находилась в крестьянской собственности. Чтобы её выделить в реальные гектары, надо было пройти сложнейшую, со многими препятствиями, процедуру. Главный же барьер был денежный, потому что выделение и регистрация надела стоили до 20 тысяч рублей. Единицам такие суммы по карману. Стоит ли удивляться, что в благодатном Минусинском районе «рыночная» цена земельного пая была 500 рублей. Да-да, я не оговорился, именно за такие копейки приобретался весь пай — 14 гектаров плодороднейшей земли Минусинской впадины.
Интересный вопрос: государство могло взять на себя основные затраты по межеванию и выделению наделов? Конечно, это ему по карману, но Земельный кодекс создавался под интересы крупных землевладельцев. Оставалось этим толстосумам скупить у нищих крестьян основные земли за копейки, что и было успешно проделано. При отсутствии малейших попыток власти вести разъяснительную работу среди населения. Во многих селах сегодня даже не знают, что все его жители уже фактически безземельные.
Скоро мы станем свидетелями безудержной спекуляции землей — для сдачи в аренду тем же китайцам, под престижные застройки в пригороде, под новые угольные разрезы... Ведь в последние годы богатые красноярцы и москвичи усиленно скупали именно те сельхозугодия, под которыми находятся разведанные полезные ископаемые.
Как известно, в Америке, в других развитых странах сельхозугодия могут быть проданы только тому человеку, который обладает сельскохозяйственными навыками и знаниями. Мы же упорно добиваем село. Не зря коммунисты записали в своей программе, что недра и земля должны принадлежать народу. Чтобы была ощутимой поддержка сельхозпроизводства, в бюджете края на эти цели должно быть заложено не менее 10 процентов бюджета. Причем эти деньги надо направлять как на адресную поддержку хозяйств разных форм собственности, так и на разработку и внедрение таких технологий в земледелии и в животноводстве, которые бы позволили крестьянину ощутить себя хозяином, а не человеком без определенного места жительства.
Здесь многое зависит от нынешних выборов в краевой парламент. Будут в его составе люди, знающие жизнь села и способные защитить интересы крестьян, — значит, общество сделает конкретный шаг к возрождению наших сел и деревень. Выберем очередных угодных исполнительной власти людей — значит, так и жить будем.
|
Публикации 
