У колодца, да не напиться…

По этой пословице живёт население Красноярского Севера. Ни поохотиться, ни порыбачить, ни в лес зайти, ни по реке проплыть…

Наш собеседник – секретарь Илимпийского местного отделения КПРФ (Эвенкия) Валерий НОВОСЕЛЬЦЕВ. Но сегодня мы говорим с ним как с охотником.

– Валерий Иванович, мы таким заголовком сразу настраиваемся на пессимистический тон нашей беседы. Жители центральной России убеждены не только в том, что по улицам городов Красноярского края медведи гуляют. Они думают, что рыба сама выпрыгивает из сибирских рек прямо в котелок…

– Ситуация не подтверждает то, что видишь на экранах телевизора и что можно прочитать в буржуазной прессе. И в этой сфере правящий режим и законодательство отстаивают интересы «денежных мешков». У кого деньги, тот и музыку заказывает…

Президент и Премьер не так давно попиарились: проявили заботу о рыболовах. На всю страну возмутились. Как это так: нельзя бесплатно порыбачить! Этим самым как бы разрешили проблему. А как на самом деле? Закон «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов», который разработан в недрах «Единой России», протащен ею в Думе и подписан Президентом, гласит:

«… граждане вправе осуществлять любительское и спортивное рыболовство на водных объектах общего пользования свободно и бесплатно, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным Законом, ограничения любительского и спортивного рыболовства могут устанавливаться с соответствии со ст. 26 настоящего ФЗ».

Вот тут-то и понеслось: то нельзя, другое нельзя… Хочешь рыбачить – плати. Да такие цены заворачивают! И объясняют это тем, что надо содержать аппарат сотрудников, которые будут следить за правилами рыболовства.

– Просто не верится, что это так!

– Чтобы не быть голословным, приведу примеры из жизни бывшего Тунгусско-Чунского района. Удивительно: как Подкаменная Тунгуска, воспетая в известном романе как Угрюм-река, стала владением «Енисейрыбвода»? Неизвестно, но отведенная для любительского и спортивного рыболовства территория вдруг стала промысловой, хотя в советское время промысла рыбы, за редким исключением, здесь не было.

Никто иной как «Енисейрыбвод» разработал прейскурант цен и другие нормативы, которые вызвали у местных жителей волну возмущений. Еще бы! Например, елец, плотва, окунь, налим всегда относились к «сорной рыбе» и никогда на них не устанавливались нормативы. А тут плати! Да и тарифы! За 50 ельцов – 191 рубль, за 5 сигов – 380 рублей. Путёвка выделяется на 5 дней. Как хочешь, так и вертись.

Охотникам – а они у нас в основном охотятся по рекам – до охотничьего участка надо добираться дня два. Прибыл на место – зимовье надо подремонтировать. Рыбы наловил, а сроки путевки прошли. Встреча с инспектором – штраф обеспечен. Ставить сети зимой – нельзя. Лови рыбку удочкой в сорокаградусный мороз.

Открываю правительственную газету «Наш Красноярский край» от 12 апреля нынешнего года. В интервью «Мокрое дело» выражена озабоченность, что на Севере ловят рыбу сетями: надо, мол, с этих негодяев три шкуры снять!

О том, что в Эвенкии были и есть сейчас рыболовные участки, где разной рыбы можно тоннами добывать, но никто этого не делает, в интервью не сказано.

Кстати, и на Таймыре, и в Туруханском районе есть рыбопромысловые озёр и участки, на которых, как и в Эвенкии, ловили рыбу для реализации в Красноярске и других городах края. Вот где можно организовать рыбалку. Так нет же!

На берегах Подкаменной Тунгуски в маленьких поселках жители влачат жалкое существование. Постоянной работы нет. Чтобы купить за 191 рубль путевку, надо слетать в райцентр. Авиабилет в один конец стоит 1,5 – 2 тысячи рублей.

– Ну и законы! Неужели ничего нельзя изменить?

– Только дифференцированный подход должен лежать в основе каждого конкретного дела, связанного с природопользованием. Россия, в частности, Красноярский край, – это не Германия, не Дания, и не Франция, где для всей территории подходит один критерий. Но у нас-то все по другому! В советское время был иной подход: понимали, что есть разница между Байкитским, Тунгусско-Чунским и Илимпийским районами. Нельзя принимать законы без учета этих различий – территориальных, природных, климатических. Закон, принятый для Москвы, Московской области или даже для центральных районов Красноярского края, не всегда подходит для Красноярского Севера. Это первое.

Второе – в крае есть своя власть. Пусть она решает, а не московские чиновники, как организовывать любительскую и спортивную рыбалку.

И третье. Есть постановление правительства края о правилах рыбной ловли для коренных малочисленных народов Севера и приравненных к ним народов. Соблюдайте же его, господа-контролёры! Так нет! «Мы – федералы, нам краевая власть не указ».

– Но похоже, Москва в курсе дела, там чиновники озабочены и обещают все пересмотреть…

– Так-то оно так, но пересмотреть законы не просто, да и лоббисты не позволят.

– Валерий Иванович, с рыбалкой – проблемы. А может, с охотой проще?

– Увы, гораздо сложнее. Охота разная бывает, но для местных жителей – это промысел, за счет которого люди Севера выживают. В той же Эвенкии в советское время главными отраслями хозяйственной деятельности были охота и оленеводство. Теперь же охотнику без оформления аренды охотничьего участка на этом самом участке появиться нельзя. А оформить аренду и платить за нее не в силах даже самые опытные следопыты.

Это же надо было додуматься: заплатить охотник должен сотни тысяч рублей, а пушнины за сезон можно добыть в лучшем случае на 300 тысяч рублей.

Вот и бросают промысел охотники, десятилетиями охотившиеся в тайге.

Я сказал только об аренде. Но охрана тайги от пожаров – тоже забота арендатора. Понимаю: в Подмосковье взять в аренду 10 гектаров леса и провести обваловку, наверное, проще. Можно пожарную дружину организовать, закупить противопожарное оборудование, заключить договор с пожарной авиацией. Но ответьте: как все это можно организовать на охотоучастке площадью 100 тысяч гектаров, да еще удалённом от населённых пунктов на сотни километров? Сюда, как поется в песне, только самолётом можно долететь…

При обсуждении закона об охоте все, кто хоть как-то связан с проблемами, говорили: нельзя его в таком виде принимать. Где там!

В законе за охотниками оставили общедоступные охотничьи участки. Федеральный закон предусматривает, что такие участки должны составлять не менее 20 процентов от всех охотоугодий территории.

Казалось бы, депутаты краевого Законодательного собрания должны были воспользоваться такой возможностью и установить норму более 20 процентов. Нет же – установили 20 процентов.

Жители Красноярского Севера уже дважды предлагали установить норму в 50 процентов. Дело в том, что Федеральный закон дает право юридическим лицам и предпринимателям отторгать леса от общедоступных территорий. Если так и дальше пойдет, через некоторое время общедоступных охотоугодий просто не станет.

И еще. Чего стоит раздел правил об охоте «О медведе»! Московская власть тут проявила заботу о народе своем. Не сметь добывать и беспокоить медведя! Только в строго определённое время: два раза в году – в весеннее и осеннее время, по два месяца в каждый период.

Но это еще не самое главное. Медведицу с медвежатами до года не сметь добывать! Пусть плодятся, уничтожают лосят, оленят, козлят, другую живность. И это не все. Запретили исконно русскую охоту на медведя в берлоге. Цари ходили охотиться, крестьяне добывали. Для талантливых художников такая охота была сюжетом для полотен.

С введением лицензий на медведя его стали меньше добывать. Зверя развелось немерено. Казалось бы, пора отменить лицензирование. Вместо этого охоту на медведя вообще запретили.

Зверь страх потерял. В тайгу опасно ходить за грибами и ягодами. А от зимовий охотников косолапый камня на камне не оставляет.

Заметно поубавилась численность дикого оленя, лося, даже дичи – хозяйничают медведи и волки.

В упомянутой выше газете «Наш Красноярский край» недавно опубликовано интервью главы Эвенкийского муниципального района Петра Суворова. Он утверждает, что крупные проекты преобразуют Эвенкию. Речь идет о добыче нефти и газа. И очень вскользь – о проблемах, которые я затронул в нашей беседе.

– И какой Вы, Валерий Иванович, видите выход?

– Предложения есть, некоторые из них я назвал. Но главное – государственная и муниципальная власти должны не сваливать с себя эти проблемы, а вместе с простыми людьми разумно искать пути рационального использования природных биологических ресурсов.