Странно у нас проходит реформирование МВД

Депутат фракции КПРФ Законодательного собрания Всеволод СЕВАСТЬЯНОВ о переименовании милиции в полицию:

- Скажу откровенно: я плохо отношусь к этому закону. Ещё в программе РСДРП содержался тезис о всеобщем вооружении народа. Разумеется, не имелось в виду дать каждому крестьянину по берданке - подразумевалось, что народ должен вооружиться для защиты собственных интересов и социальных завоеваний в случае победы социалистической революции в России. После Октября этот тезис вылился в классическое определение милиции как органа вооружённого народа. Милиция рассматривалась как форма охраны правопорядка гражданами. Вспомним Маяковского - "моя милиция меня бережёт".

В милицию в своё время набирали рабочих заводов, им давали наказы и ждали обратно к станку. Затем милиция трансформировалась в профессиональный орган защиты правопорядка, но различные формы народного контроля остались. Особая фигура - участковый милиционер, это был в хорошем смысле свой человек для значительной части населения, который знал, где, кто и как живёт, исподволь занимался профилактикой преступности. Не хочу идеализировать прошлое, но мне, по крайней мере, именно такие участковые попадались в детстве и юности.

Полиция же - это правоохранительный орган, защищающий государственную власть. Различие принципиальное. Смена названия в известной степени подытоживает социально-политические реформы, проводящиеся в нашем государстве с 1991 года по сегодняшний день.

Если бы мне лет сорок назад сказали, что в каком-то райотделе милиции проводятся тренировки по разгону демонстраций, я бы очень удивился. Хотя и в советском государстве были коллизии вроде событий в Новочеркасске, когда для усмирения демонстрантов пришлось привлекать армию. Но вот милиция к борьбе с народом никогда не готовилась. Дубинки вводил Хрущёв, но на короткое время - как-то стыдно оказалось молотить ими по головам советских граждан. Ну а слезоточивый газ, водомёты, щиты - всего этого у нас никогда не было до демократических, с позволения сказать, времён.

Раньше на работу в милицию направляли трудовые коллективы, комсомольские органы. Теперь всё по-иному. И как ни прискорбно мне это осознавать, полиция больше подходит к сегодняшним функциям защиты государства, чем милиция. Полиция усмиряет несогласных с помощью спецсредств, подавляет акции протеста. И если милиционер может с пониманием относиться к трудностям, переживаемым значительной частью населения России, а также к призывам бороться с ними, то полицейский видит сверхзадачу не в служении народу, а в формальном соблюдении буквы закона. Но нужно понимать, кто и для кого принимает эти законы. Есть, например, в Уголовном кодексе РФ статья 282 о возбуждении ненависти либо вражды, так ее, наверное, можно и ко мне применить, когда в своих выступлениях критикую современную российскую действительность.

Когда говорят о том, что полиция станет более прозрачной и ответственной перед обществом, такие голословные аргументы я воспринимаю с недоверием и разочарованием. Столь слабые тезисы не должны звучать из уст государственных деятелей. Не от названия это зависит! Реформа МВД должна базироваться на стратегических задачах. Прежде всего надо уяснить, чьи интересы защищает эта государственная структура. Борьба с криминалом - это понятно, но перед кем она ответственна? Вот что важно.

И ещё. Странно у нас проходит реформирование МВД. Почему-то основной удар направлен на тех, кто находится на передовом рубеже борьбы с преступностью. Реструктуризация службы оперативных работников уголовного розыска, подразделений по борьбе с экономическими преступлениями, упразднение структуры по борьбе с организованной преступностью - и вместе с тем колоссальный рост обеспечивающих служб (административных, правовых, финансовых). Интересно, что бы это значило...

Словом, реформа МВД не производит на меня впечатления кардинального решения проблем, впрочем, как и вся система реформирования в стране, связанная с оптимизацией, то есть с уменьшением государственных затрат. Шума много, а результатов никаких. В лучшем случае бег на месте, а в худшем - дальнейшая дезорганизация системы управления.