Так ли не страшен закон?

В «Парламентской газете» под заголовком «Не так страшен закон, как о нём говорят» опубликована информация о заседании фракции «Единая Россия» в Государственной Думе. Речь на нём  шла о принятом депутатами этой партией законе «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с совершенствованием правового положения  государственных (муниципальных) учреждений». Странно, что депутаты обсуждали этот закон после его принятия. Обычно это делается до нажатия кнопок.

Причём подобный закон, затрагивающий буквально все отрасли бюджетной сферы, будучи ещё законопроектом, нуждался, по крайней мере, в широком общественном обсуждении. Ведь за чисто техническим названием скрываются совершенно новые представления о целях и функционале бюджетных учреждений. Только после того, как СМИ, Интернет всколыхнулись волной возмущения по поводу внесённых изменений, депутаты «ЕР» обратили на него взор. Олег Морозов объяснил это предельно просто: «Чтобы не повторилась ситуация с законом о монетизации льгот, тоже вызвавшим большой общественный резонанс».  Таким образом, больше всего депутатов волнует «резонанс». Самое востребованное слово после картинок моста через Волгу.  Не будем забывать, почему мост затанцевал. Смущает господина Морозова то, что «многие начали трактовать данный закон по-своему, искажая его смысл».

Любопытная точка зрения, но, по сути, отражающая вековую мудрость народа: «Закон – что дышло». Именно это «дышло» и видит народ в силу того, что ещё не принято в России законов, улучшающих жизнь граждан. Все реформы для него закончились плачевно, нечего ожидать хорошего и от этой. В Пояснительной записке к закону прямо сказано, что он «направлен на повышение эффективности предоставления государственных и муниципальных услуг, при условии сохранения (либо снижения темпов роста) расходов бюджетов на их предоставление путём создания условий и стимулов для сокращения внутренних издержек учреждений и привлечения ими внебюджетных источников финансового обеспечения, а также на создание условий и стимулов для оптимизации подведомственной сети».

Ключевые словосочетания понятны:  сокращение внутренних издержек, привлечение внебюджетных источников, оптимизация сети. И результатом всего этого должно, конечно, стать «повышение эффективности предоставления услуг».  Вся Пояснительная записка – это плач Ярославны:  и система-то существующих бюджетных учреждений была сформирована при иных социально-экономических условиях (т.е. при социализме), и функционирует-то она, бедная, «в отрыве от современных подходов к развитию государственного управления, от принципов оптимальности и достаточности для предоставления государственных и муниципальных услуг».  Вот тут надо остановиться: а кто определяет эти принципы «оптимальности и достаточности»? Депутаты, которые, по всей видимости, не читали законопроект, проголосовали, а потом стали думать, как генерал из фильма «Особенности национальной охоты»: «А что это было»? Плач продолжается  дальше:  в сегодняшнем статусе у БУ «отсутствуют стимулы к оптимизации», что «вызвано сметным финансированием». Пытались, пытались разбудить предпринимательскую жилку в бюджетных учреждениях! Заманивали в рыночный рай, однако ничего не вышло.  В 2006 году приняли закон «Об автономных учреждениях»: будьте автономными, независимыми, самостоятельными, зарабатывайте. Однако на федеральном уровне создано только 4 АУ. Таким образом, добровольцев оказалось мало. В регионах есть попытки. Например, в Красноярском крае создано АУ «Школа космонавтики». Интересное учреждение, бренд которого был создан предыдущими годами настойчивой работы. Успешное, без сомнения, но в условиях функционирования старых законов при серьёзном финансировании со стороны края. В частности, на капитальный ремонт из краевого бюджета на 2009-11 года запланировано  и уже вкладывается почти 90 млн. рублей, на приобретение оборудования и мебели только в 2009 году выделено 2,5  млн.  рублей. Какая школа может похвастаться такими цифрами?  Применить опыт «Школы космонавтики» будет весьма проблематично в крае, где более 50% школ нуждаются в капитальном ремонте, удалены от центра, а население не имеет достаточных средств для платы за обучение.

Предельно откровенно формулируются цели закона: изменить правовое положение БУ, чтобы они функционировали на основе рыночных механизмов; перевести их со сметного финансирования на субсидии по госзаданию, устранить субсидиарную ответственность государства по обязательствам БУ; предоставить право заниматься деятельностью, приносящей доходы. Естественно, изменятся и критерии оценки деятельности учреждения.  Хорошими будут и учреждения, и руководители,  которые будут иметь оптимистичные экономические показатели. Некогда будет заниматься учебно-воспитательным процессом. Голова будет забита поиском денег, придумыванием схем, с кого и сколько собрать денег, то есть, «заработать».

Волна общественного недовольства прокатилась по стране.  Власть сделала хорошую мину при плохой игре, уверив, что в образовании есть госстандарты, в медицине – программа госгарантий, и ничего страшного не предвидится.  Заглянем ещё в один официальный документ – «Заключение Общественной палаты» на этот закон.  В нём есть немало интересного.  Оказывается, принятие этого закона  «является необходимым элементом общей стратегии модернизации России». Именно «расширение самостоятельности учреждений», «создание экономических  механизмов стимулирования их большей инициативы», «повышение ответственности за конечные результаты» соответствуют общим ориентирам модернизации российской экономики и государственного управления. Вот так. Ни много – ни мало, продвижение в бюджетную сферу рыночных механизмов правительство вместе с Общественной палатой выдают за модернизационный шаг. А на самом деле дело в отсутствии денег в бюджете. Министр Финансов Алексей Кудрин на апрельской конференции заявил, что в течение 10 лет государственные доходы вообще расти не будут – образовался дефицит бюджета, который неясно, как закрывать. Поэтому когда закрытие маленьких школ объясняли, что там плохое качество обучения, это была заведомая ложь. Причина этому процессу, прокатившемуся по стране и в том числе по нашему краю одна – экономия бюджетных средств.  Наши общественные деятели не знают истории. Это уже было - ведь это аракчеевщина. Правда тогда Аракчеев не прикрывался высокими словами, а честно объяснял перевод солдат в военные поселения нехваткой денег в казне.   И если либерал Евгений Ясин говорит, что «в инновациях мы пока что ноль», то рассчитывать на модернизационные сдвиги вряд ли приходится, несмотря на то, что одним их организаторов является «великий организатор» Чубайс.

Возвращаясь к заключению Общественной палаты, хочется отметить, что  даже эта либеральная палата  пишет  о том, что введение закона в жизнь  «приведёт к «вымыванию» бесплатных услуг в количественном  и качественном выражении. «При отсутствии коммерчески незаинтересованной инстанции все усилия бюджетных учреждений будут направлены на коммерческие цели». Какая же инстанция должна стать преградой на этом пути? По мнению Общественной палаты – общественность, например, попечительские советы. Это – отдельная тема для публикации. А пока продолжим. Следует согласиться с экспертами из ОП, что особую озабоченность вызывает вопрос о порядке определения нормативов. Вдумайтесь: в законе записано, что при определении нормативов следует исходить из размера бюджетных ассигнований соответствующего учреждения на 2010 год. А ведь у нас в крае, к примеру, в бюджете на 2010 год не заложен даже процент инфляции на все абсолютно расходы, включая фонд оплаты труда. И если это будут взято за некую точку отсчёта, то будущее бюджетных учреждений – сначала стагнация, а затем деградация. Ни о каком развитии, а, значит, о повышении качества услуг речи быть не может. Российские писатели уже направили письмо руководству страны, в котором сравнивают последствия введения этого закона с ваучерной приватизацией. Всем «дали» по «Волге», но у одних в руках оказались нефтепромыслы, а другие никак не могут оформить шесть дачных соток. Ни на один вопрос невозможно получить внятный ответ. Какие критерии будут положены в основу формирования госзадания? Индексация заработной платы предусматривается по закону только казённым учреждениям. А как быть с остальными? Каковы критерии качества и количества оказываемых услуг? Будет ли при расчётах цен за один и тот же вид услуг учитываться уровень платёжеспособности населения?

В условиях реформистской вакханалии о каком переходе от массово-репродуктивного образования к индивидуально-творческому, которое  должно стать  залогом повышения  качества образования,  можно говорить? В новых экономических условиях учителя сами будут предлагать увеличивать число детей в классах. Благодаря ЕГЭ новое поколение будет обречено на воспроизведение некоего дозированного  уровня знаний. Вместо поиска новых подходов к обучению, создания новой теории обучения, которая должна вести образование в будущее, а, значит, к новому мышлению и стилю жизни будущих поколений, мы бросаем систему образования на подножный корм. Последствием этого эксперимента будет переход от устоявшейся сравнительно демократической системы образования, доступной представителям всех социальных групп, к селективной модели.  Идеологи закона полагают, что образование – такая же сфера предпринимательской деятельности, как производство, коммерция, и потому должна функционировать так, чтобы если не приносить прибыль, то находиться на самоокупаемости. Увы, не удалось рыночникам-менеджерам показать эффективность рыночных отношений в производстве. Страна – в руинах, как после войны. Теперь они хотят бациллу коммерциализации занести в бюджетную сферу. Уверена, что это приведёт точно к такому же результату.

Валентина БИБИКОВА,
депутат фракции КПРФ Законодательного собрания.

Пресс-служба Красноярского крайкома КПРФ.