«ВАС В МОСКВЕ БУДУТ УЧИТЬ ВОЕННОМУ ДЕЛУ»

Как сейчас помню, 22 июня 1941 года перед защитой диплома в Сибирском лесотехническом институте мы гуляли в красноярском парке имени Горького. Возвратившись в общежитие по улице Карла Маркса, 124, мы узнали, что началась война.

Наутро в институте нам предложили срочно забрать дипломные работы у рецензентов и приходить на ускоренную защиту. Процесс прошел быстро, и нас распределили на работу. Меня – в Хабаровский край. Но в военкомате нас с учета снять отказались: «Ждите повестки». Денег на жизнь не было, продали кое-какие вещички и дожили до 8 июля, когда должны были явиться в Железнодорожный военкомат Красноярска с парой белья, чашкой, ложкой и далее по списку. Там нам сказали: «Поскольку вы люди дипломированные, то вас в Москве будут учить военному делу».

15 июля мы прибыли в столицу. Наш состав встречал представитель Военной мотомеханизированной академии. И мы поехали в Лефортово и разместились в старых Екатерининских казармах. Нас обмундировали: гимнастерки из хорошего сукна, брюки, хромовые сапоги. Оказалось, собрали выпускников со всего Советского Союза – с Украины, Белоруссии и других республик. Готовили и в стенах академии, и в секретных военных лагерях. Москва была уже на осадном положении, а нас не отправляли на фронт. Как позже мне объяснил один опытный военачальник: «Война была еще вся впереди, и разбрасываться такими кадрами – молодыми инженерами, военными специалистами – было нельзя». По окончании учебы выдали дипломы военных инженеров по автотранспортной специальности. И через какое-то время направили в распоряжение артиллерийского управления военного министерства. 15 ноября 1942 года я с Павелецкого вокзала доехал до города Ефремово, нашел штаб 3-й армии, а оттуда – в мою автороту, в которой теперь мне предстояло служить помощником командира по технической части.

Начались боевые действия, в день рождения Красной Армии – 23 февраля 1943-го – пошли в наступление в сторону Курска. Мы были артиллеристами Резервного фронта Главного командования. Организовывались для следующих боев. И 5 июля они начались для нас. И большое танковое сражение закончилось нашей победой. Командовал Центральным фронтом Константин Константинович Рокоссовский. Он и одержал победу, и мы стали быстро продвигаться вперед. Прошли Дмитрий Орловский, Дмитрий Львовский, Севск. И здесь остановились. Произошла реорганизация. И я выбыл из этой части. Мне дали назначение в 17-ю стрелковую дивизию на должность командира паркового взвода. Проводил всю работу по поддержанию автомобильного транспорта в нужном состоянии. Продвигались вперед быстро. Остановились северо-восточнее Варшавы ранней осенью, примерно в сентябре 1944-го. Подвозили на своем транспорте продовольствие, боеприпасы для последующих боев. Наконец 14 января 1945-го наша дивизия вступила в бой. Вошли в город Млава, дальше – Хохенштейн, где были сильные бои… В какое-то время наша рота попала в окружение, но длилось оно недолго. Нам дали подкрепление, и мы продолжали сражаться западнее Кенигсберга. Стали 3-м Белорусским фронтом. Вышли на побережье залива Фришесхафф. Помню, 2 мая я в нем искупался. Переплавились через залив 5 или 6 мая – на понтонах, вслед за передовыми частями.

Вечером 9 мая ко мне подошел офицер штаба – капитан Новиков, родом из Москвы, толкает локтем и говорит в полголоса: «Как будто бы война скоро кончится. Сегодня в ночь будет последний бой».

Проснулись рано. Хорошая, замечательная погода! И что-то вокруг организуется. И нам говорят, что здесь состоятся переговоры командующих 3-го Белорусского фронта с представителем немецкого командования. Действительно, подъезжают на нашей летучке ГАЗ-АА полковник, подполковник и майор. Ординарцы вынесли из машины ковры, расстелили на траве. Офицерам подали по стакану кофе. Они отдохнули, встали, оправили костюмы, посмотрели на часы. А время приближалось к 19 часам московского.

В это время с противоположной стороны линии фронта подошли человек 15 офицеров во главе с генералом-лейтенантом. Обе стороны представились, и начались переговоры. Наш представитель говорит: «Германия капитулировала, Берлин пал, война окончена». А немецкий генерал отвечает: «Я не могу сдаваться, так как не получил приказа от своего командования». Наш полковник в ответ: «Если вы не сдадитесь, то через 40 минут открываем огонь, и за кровопролитие отвечаете вы лично…». Наконец немецкий генерал дал команду помощнику, тот взял под козырек и ушел. Так был дан приказ, чтобы близлежащие немецкие части капитулировали. Потом генерал говорит нашему полковнику: «Я не могу отдать приказ всем своим войскам, для этого нужно ехать на командный пункт. Я же не могу ехать туда, потому что русский солдат «пук-пук» в меня». Действительно, наши солдаты уже просочились к устью реки Вислы. Тогда наш полковник командует подполковнику и майору: «Садитесь с генерал-лейтенантом в машину и поезжайте на его командный пункт». Они доехали, и немецкий генерал-лейтенант дал приказ по своей связи всем подчиненным ему войскам Висленской группировки капитулировать. И вся немецкая техника пошла через место прошедших переговоров к нам, в том числе и тяжелая артиллерия. А пехотные части сбрасывали свое оружие: автоматы – направо, а личное оружие офицеров, пистолеты, – налево.

Весь многочисленный транспорт немцев передали в мое подчинение…

Нам определили новое место дислокации. Привели в порядок машины, и получили приказ на дальнейшее продвижение. Мы стояли на границе между теперешней Калининградской областью и Польшей, точнее – стояли на нашей земле, а погружались на польской.

В течение нескольких дней грузили имущество, технику на станции, на которую подали состав. Погрузились и тронулись, примерно 1 ноября 1945-го. И 7 ноября эшелон прибыл в Киров. Началась мобилизация старших возрастов.  

А я получил мирное задание – вывозить зерно из глубинки Кировской области. Потом все оставшиеся исправными автомашины отправил в штаб дивизии в Марийскую республику. И остался еще на какое-то время с неисправной техникой и 4-5 солдатами в Кирове.

Весной 1947 года меня вызвали в штаб дивизии и оформили демобилизацию и увольнение. Я купил лодочный мотор и отправил его в Красноярск. Через некоторое время сам еду туда. И, получив мотор на железной дороге, плыву на теплоходе в родное Ворогово Туруханского района. С братом Тимофеем, который демобилизовался раньше меня, купили лодку. И занялись любимым делом – ловлей рыбы. Отдохнули. Дальше была интересная работа в Москве, затем – в Рязани, где я через десятки лет стал работать над воспоминаниями своей жизни, в том числе – о военном времени. В Красноярск и родное село приезжал не однажды.