Когда Александр Иванович СУРГУНДАЕВ ушел из редакции, мы еще долго удивлялись, как это тяжело, практически всю жизнь проработать судьей. Вершить чужие судьбы, пронести через себя столько негатива…

А еще А. Сургундаев всю жизнь был предан партии.
- Я, наверное, начну с самого начала, по порядку. Я родился 4 апреля 1927 года в Мелеузе, в Башкирии. Раньше это был рабочий поселок, теперь стал городом. Отец у меня был рабочим, мать – домохозяйкой. После окончания семи классов в 1941 году я пошел работать учеником слесаря на Мелеузовскую автомобильную базу. Через год стал слесарем.

У нас в автороте были машины ГАЗ-42 и ЗИЗ-21. А бензовые машины – ГАЗики, ЗИЛы – подлежали выезду на фронт. Я ремонтировал эти машины. После к нам поступили испанцы. Была у нас большая школа, где они учились, человек 500. И вот из них у меня работало четыре испанца. Как сейчас помню, одного звали Марио.

- А на каком же языке вы общались?

- На русском, они разговаривали хорошо. И эти испанцы были шоферами. И вот в 1943 году я с ними был направлен в город Стерлитомаг. Они работали на машинах ГАЗ-42 и на «Фордах», привозили зерно с зернохранилища на мехкомбинат, и там делали хлеб. Иной раз привозят они булку хлеба, положат его в бункер, а он среди чурок такой какой-то печеный, пахнет дымом…

- Конечно! Как сейчас помню, он так пах дымом и выхлопными газами… Трудно было в войну.

И вот пока они спали, я рано утром вставал и ездил кругами по автопарку. Короче говоря, потихоньку учился шоферскому ремеслу. Прожили мы там месяца четыре. И вот весной 1943 года я пошел в ГАИ и сказал, что хочу сдать на права. И сдал. Мы вернулись в Мелеуз, я пошел к начальнику автороты, а Петр Яковлевич хорошо ко мне относился, потому что в этой автороте у меня работали мама и младшая сестра. Я ему говорю: «Петр Яковлевич, мне надо машину, я получил права!». Он сильно удивился. И вот я с 43-го года работал шофером. Отремонтировал себе машину – бензиновый ГАЗ – и работал на нем. А в начале 1944 года нам прислали из Америки 100 «Шевроле». И мне одну из них дали. Очень хорошая машина! Я проработал на ней месяцев шесть.

И в октябре 1944 года, когда нам было по 17 лет, мы решили идти в армию. Нас было 10 человек, и пошли мы в военкомат. Не приняли, говорят, молодые… В январе 1945 года мы снова ходили в военкомат, и опять нас не приняли! И только в конце января мы твердо решили добиться! И поступили-таки в армию добровольцами. Нас направили в Ульяновский автомобильный полк. И потом весь этот автомобильный полк, в том числе и 10 человек из Мелеуза, направили на фронт, в Бреславу, в Германию. Ребят всех отправили по частям, а нас хотят обратно вернуть, учиться. Мы запротестовали. И тогда нас завели в отдельную комнату, отобрали права, документы. Но мы, не будь дураками, пошли все к командиру части - как сейчас помню, лейтенанту Березка - стали просить оставить нас на фронте. И таким путем мы на фронте остались. Распределили нас по частям, я попал в пятый автомобильный полк стратегического назначения. Это значит – шофером на «Катюше». В 1945 году мы с боями продвигались вперед, к Берлину. В Берлине мы были второго мая. Попали в Рейхстаг, там нас фотографировали, и мы по-русски писали «Мы из Башкирии» и все такое прочее. Победу встретили километрах в двадцати от Берлина, радовались сильно. Стреляли даже, у нас были пистолеты. В автомобильном полку после этого мы пробыли еще, наверное, с полмесяца. Когда собиралась Потсдамская конференция, мы стояли совсем недалеко. В августе 1945 года наш полк расформировали, и мы попали в железнодорожные войска. В Белоруссию, в главное управление шоссейных дорог Министерства внутренних дел. На строительстве шоссейных дорог я проработал почти три с половиной года. Мы строили дорогу Минск-Брест. А потом уже нас перебросили на Украину.

- Всю страну вы исколесили!

- Да. На Украине мы строили участок дороги Москва-Симферополь. За хорошую работу я несколько раз был отмечен наградами, почетными грамотами Министерства внутренних дел, даже были у меня золотые часы, подаренные лично министром внутренних дел Лаврентием Павловичем Берией. Мне их подарили в 1948 году за хорошую работу. Эти часы я лет 10 хранил.

- Неужели, потеряли?!

- Потерял… Был такой случай, когда мы ехали в Минск, и у меня заглохла машина (я вез какое-то оборудование). Я открыл капот, стал там рыться, чтобы почистить контакты, достал 10 копеек, и выложил свой большой кошелек с документами. После он остался на радиаторе, я захлопнул капот и поехал… Все забыл. Проехал километров 10, хватился, вернулся. Но оказалось, что после нас по той дороге гнали табун коров. И что там потом можно было найти? Я вернулся домой, пошел к начальнику, говорю, что так, мол, и так, потерял документы, снимайте меня с учета. Меня тогда отпустили домой, в отпуск. В Мелеузе я сразу пошел в ГАИ, подарил девочкам конфет (все деньги тогда на эти конфеты угробил, но, представьте, после войны как девчонки им обрадовались!), попросил восстановить мне документы. И к вечеру документы были готовы. С ними я и вернулся на Украину. В конце 1949 года я почувствовал, что устал, хочу вернуться домой. Приехал в Мелеуз, там опять стал работать шофером. А потом потянуло меня учиться. Поехал в Оренбург, хотел поступить в автомобильный институт. Но опоздал. Но нас с товарищем приняли в железнодорожную школу. Год я там поучился. И меня направили в город Орск, где я работал старшим радиомехаником по паровозам. Экстерном сдал экзамен за 10 классов и поехал поступать в Свердловский политехнический институт. Сдал экзамены. Но потом ребята мои знакомые отговорили меня: мол, чего ты там в политехническом институте не видел? Давай в наш юридический. И я забрал документы с политехнического и отдал их в юридический.

- Неужели, тогда это было так просто?

- Да. Я стал учиться в юридическом институте, почти четыре года. После меня по распределению отправили в Красноярский край. Пришел в крайсуд, там работал Руднев Анатолий Александрович. И он спросил меня, хочу я в городе остаться или поехать куда-нибудь? Я сказал, что поеду на периферию. И отправился в Нижнеингашский район. Это был 1956 год. Три года работал в районе судьей. И в 1960 году меня перевели в Красноярск. 20 лет я проработал в центральном суде Красноярска. Сначала два года – судьей, а потом – председателем центрального суда. После уже меня перевели начальником юридического отдела «Красноярсклеспрома». И одновременно меня назначили начальником зонального Сибирского арбитража лесной промышленности. Он объединял, начиная от Урала, всю Сибирь и Дальний Восток. За 13 лет, что я там проработал, я объехал всю страну! Где я только не был!.. Помню, как на Сахалине была страшная пурга, все занесло на два с половиной метра…Был я и в Волгде, и в Киеве, и в Батуми, и в Риге, и в Вильнюсе. В Советском Союзе было всего три зональных арбитража: наш, потом в Вологде и Свердловске. В середине 1990 года я вышел на пенсию. Я член партии с 1951 года.

- Я знаю, что и партийным работником вы были о-го-го каким! Сегодня, как коммунист, какими своими заслугами или достижениями гордитесь особо?

- Горжусь тем, что я член нашей Ленинской партии! Никогда я ее не бросал, как некоторые предатели. Я честно выполняю свой долг. Был я и секретарем первичной организации у себя в суде и прокуратуре. Почти 15 лет был членом райкома партии. 12 лет был депутатом районного Совета Центрального района Красноярска.

- Да, и сейчас я активный коммунист. У нас есть своя партийная ячейка. Я сам живу в Железнодорожном районе, но не стал переходить. Как уж я работал 40 лет в Центральном районе, так там и остался. Партийная организация у нас очень хорошая, тем более, я очень уважаю секретаря нашей парторганизации Цуканову. Недавно я получил медаль Иосифа Виссарионовича Сталина, которую мне вручил член президиума ЦК В.Ф. Рашкин.

- А что вы расскажете о ваших детях, внуках. Они, наверное, тоже юристы? Пошли по вашим стопам?

- Нет. Внук у меня кандидат физико-математических наук… Короче, по моей стези никто не пошел.

- А ваши потомки партийные?- Вот жена моя партийная. А дети знают всю мою биографию, имеют все мои фотографии, они очень поддерживают меня и мои взгляды. Они всегда за КПРФ. И я этим гожусь!